Президентский портной Сэмми Котвани — о жизни индийцев в Москве, столичных чиновниках и индийской кухне
Фото: Андрей Махонин | ЙодВладелец крупной сети салонов по пошиву мужских костюмов с филиалами в семи городах России, в Казахстане и на Украине и один из руководителей индийского бизнес-альянса в России, индиец Сэмми Котвани живёт в Москве с начала 90-ых. Среди клиентов его облицованного дорогим деревом и портретами молодого Путина салона в Гостином дворе — шесть глав государств, федеральные чиновники, депутаты, люди из правительства Москвы. В его костюмах ходят Нурсултан Назарбаев, Сергей Лавров, Юрий Лужков, Иосиф Кобзон и даже, чему стал свидетелем автор интервью, главный пропагандист России, Дмитрий Киселёв. Антон Зыков специально для «Йода» поговорил с Сэмми Котвани о том, как санкции сказались на индийском бизнесе, почему россияне по-прежнему воспринимают индийцев советскими стереотипами и каким высокопоставленным чиновникам московской мэрии стоит уйти в отставку.
— Вы в России уже больше 25 лет. В одном из интервью говорили, что, когда собирались переезжать в Россию, вам сказали, если кто-то придёт и будет говорить на хинди — значит, они из КГБ. Так вот, я не оттуда.
— Нет, так было в 1990-е, сейчас всё по-другому. Сегодня ФСБ — это просто смешно. Каждый приходит и говорит, что он фсбэшник, хочет думать так, наверное. Над этим можно только посмеяться, как это глупо.
— Может, представление о всевидящем КГБ тогда ещё было важным стереотипом о России. Кстати, о стереотипах. Много ли их в России существует по поводу индийцев, и что это за стереотипы?
— Вы в России до сих пор все коммунисты. Да, политический строй поменялся, а в голове осталось всё то же самое, что было. У вас по прежнему думают, что Индия — это бедная страна, где по улицам ходят коровы, и все танцуют болливудские танцы. Москвичи всех индийцев записали в то, что по-русски называется «мигранты». Жители любят Собянина, но то, как изменилась политика в этой сфере, — неправильно. Совершенно невозможно получить разрешение на работу.
«У вас по прежнему думают, что Индия — это бедная страна, где по улицам ходят коровы, и все танцуют болливудские танцы»
— Вы один из руководителей индийского бизнес-альянса в России. Как сейчас предпринимателям живётся в России, находящейся под санкциями? Год назад вы говорили, что санкции — лучше время для развития индийско-российских бизнес-связей.
— К сожалению, санкции принесли большие убытки. И не только моему бизнесу, но вообще пострадал весь индийский бизнес. Наш оборот упал в среднем на 35% из-за падения курса рубля, так как все наши закупки тканей в Европе были в долларах и в евро.
— Это даже на фоне так называемого «разворота России на Восток»?
— Проблема в том, что в последнее время мне кажется, никто не слушает, что он (кивает на портрет Путина на стене — ред.), говорит. Раньше в этом смысле было лучше. Сегодня у вас каждый думает, что он Путин.
— Например, Собянин тоже думает, что он Путин?
— Собянина я лично не знаю. Из мэрии одевал только Ресина (бывший вице-мэр Москвы — ред.). Но любой человек, которого вы называете словом «бюрократ», так думает. Ещё проблема в несменяемости: кто-то займёт пост и постоянно сидит на нём.
— Почему вам так нравится Путин?
— Я работаю с 1990 года, видел и Горбачёва и Ельцина. При них наша Россия опускалась всё ниже и ниже. Читающие и пишущие люди становились водителями, пилоты становились водителями... При Путине этого нет. Он сильный лидер. Он знает, куда вести страну. Поэтому он мне и нравится.
— Но есть же какие-то более эффективные чиновники, например, в московской мэрии?
— Как я говорил, Собянина я не знаю. Могу сказать про господина Черёмина (руководитель департамента внешнеэкономических и международных связей города Москвы — ред.), с которым я лично знаком. Он занимает очень высокий пост, он очень занятой человек, у него ни на что не хватает времени. Получается, что работа не всегда выполняется. В принципе, когда работа не выполняется — надо давать дорогу другим.
— Вы также известны как один из лидеров индийской общины в Москве. По данным индийского посольства, в Москве сейчас живёт около 15 тыс. индийцев.
— Это чушь. Максимум пять тысяч, а скорее, две тысячи.
— Тем не менее, одна из главных проблем индийской общины — отсутствие в Москве полноценного индуистского храма. Ещё в 2004 под него выделили землю на Хорошёвском шоссе, что вызвало возмущение части священников РПЦ, один из которых назвал Кришну «злым демоном, персонификацией сил ада, противостоящих Богу». Потом его перенесли в Химки, и в 2012 состоялась церемония закладки первого камня, но до сих пор ничего не возведено, хотя кришнаитская община в Москве, где есть и россияне, и индийцы, составляет более 10 тыс. человек. Как обстоит дело со строительством кришнаитского храма?
— Послушайте, этому священнику я бы сказал так: раз Бог — один, то ваш русский Бог тоже получается демон. Если мы друг друга уважаем, то уважаем культуры друг друга. Мы должны воспринимать друг друга в качестве равных, а этого не происходит. Пока индуистского храма в России не возведено, сказать, что Россия полноценно приняла индийцев у себя, нельзя.
— Так почему, как вы считаете, храм ещё не построен? В этом можно винить московские власти или это общественное сопротивление?
— В первую очередь — нас слишком мало, в Москве, как я говорил, живёт всего две тысячи индийцев.
— Что касается культуры и, в особенности, языка: вы выступили против прекращения преподавания хинди в качестве обязательного предмета в школе № 19 в Черёмушках.
— Мы часто говорим, что о том, что наша дружба проверена временем. Но в действительности мы этого не видим. А образование никогда не может быть лишним. Для того, чтобы дальше развивать наши отношения, нам необходимо знать язык друг друга. Ещё одна проблема в образовании — отсутствие новых специалистов и сменяемости. То же во власти в правительстве. У вас люди годами находятся у власти, кому-то надо было уйти ещё 15 лет назад. Из-за них второе, а потом уже третье поколение не может ничего сделать.
— Давайте поговорим о вашей жизни в Москве. У вас большой офис в Гостином дворе. А живёте вы тоже здесь?
—Нет, я живу на Мосфильмовской улице с самого первого дня, как сюда приехал.
— Вы там себя комфортно чувствуете? В одном из интервью вы говорили, что вас однажды ограбили, угрожая ножом.
— Это было очень давно, в 1993 или 1994. Сейчас у меня нет никаких опасений. Сегодня это не может случиться.
— А где вы обычно едите?
— У меня здесь в офисе в Гостином дворе свои повара-индийцы. Но когда я с клиентом, больше важна обстановка ресторана, чтобы она производила впечатление. А так самый лучший ресторан Москвы — это дом братца Сэмми, то есть мой. В Москве можно попробовать три типа еды: хорошая еда, плохая еда и еда от братца Сэмми. И последняя — просто прекрасна, потому что её готовит братец Сэмми.
«В Москве можно попробовать три типа еды: хорошая еда, плохая еда и еда от братца Сэмми»
— Хорошо, а в каких местах еда входит в категорию «хорошая»?
— Самая хорошая еда в кафе «Деви», напротив РУДНа. Если я куда-то иду — то только туда, я там всех знаю: и поваров, они все из Индии, и официантов. Когда я прихожу, они знают, как приготовить еду по рецепту Сэмми. Ещё бываю в Fusion Plaza, Каджурахо. Иногда хожу в китайские или грузинские рестораны. На Арбате, дом 2 есть маленькое грузинское место, на Ленинском проспекте, 40. Но самая лучшая кухня в Москве — украинская.
— А что вам нравится из украинского?
— Сало, горилка! Хотя лучше всего русские девушки. Вообще каждый, кому удаётся пожить в России, знает, что русские девушки прекрасны. Если бы мне они не нравились, значит, со мной что-то было бы не так. Но, если поесть, то лучше борща.
— Как изменился город в последние годы? Сейчас много внимания уделяется развитию общественных пространств, строятся парки...
— Действительно, сейчас для москвичей делают парки, но кто их убирает, чистит? Вы совсем об этом не думаете.
— Вас это коснулось как-то лично?
— На меня лично это не влияет, с прошлого года у меня российский паспорт.
— Всё-таки, куда вы сами ходите гулять с семьёй? У вас же три дочери.
— Мы любим раз в неделю ездить в Парк Горького, Коломенское, ВДНХ, Сокольники. Я живу рядом с Воробьёвыми горами.
«Действительно, сейчас для москвичей делают парки, но кто их убирает, чистит? Вы совсем об этом не думаете»
— Вы сказали, что очень любите украинскую кухню, которой много в Москве. Но в последнее время русско-украинские отношения очень напряжены.
— Да, если дела пойдут так и дальше, мне придётся закрыть свой киевский офис. Бизнес есть бизнес. Сейчас бизнес в Украине совсем не идёт. Вместо этого я планирую открыть офис в Крыму. Там, куда президент приезжал, в Севастополь.
— А что вы думаете в принципе про всю историю с Крымом?
— Давно пора было бы это сделать! Абсолютно правильное решение.
— Ваш бизнес не пострадал из-за такой позиции по Крыму?
— Нет, бизнес есть бизнес, и меня это не коснулось, а вот отношениям России с Европой сейчас уже наступил конец.
Сэмми Котвани настаивает, чтобы я пообедал после интервью в его офисе. Звонит его мобильный: «Да, слушаю сэр, конечно, буду рад, через пять минут». Сэмми с удовольствием говорит, что познакомит меня со своим важным клиентом. Через обещанное время входит Киселёв. Начинает выбирать рубашки, жалуется, что немного располнел в последнее время, обещает себе же и портным, окружившим его, похудеть за отпуск. Вот она, та самая «банальность» из книжки. Господин Котвани представляет меня, спрашиваю первое что приходит в голову после часового интервью в рубашечно-галстучном интерьере.
— Дмитрий, вам в работе помогают рубашки, которые шьёт господин Котвани?
— О, ещё бы! Я ношу всегда только их, и пиджак этот (показывает подкладку) от него. Сэмми — мой друг, с которым мы знакомы уже 20 лет, я ношу только его костюмы. Вообще знаете, он входит в десятку лучших портных в Европе, а для меня он всегда номер один.